Андрей Леонидович, тема маркетплейсов все равно не отпускает сообщество и вообще всех. Вы уже высказались, банки высказались, что вы не против скидок как таковых.Андрей Костин: Нет, конечно, пожалуйста, хоть до нуля.Но теперь, если посмотреть в публичной плоскости на то, как развивается эта бизнес-дискуссия, то, согласно опросам ВЦИОМ например, и не только, общественное мнение не в пользу банков. Чем вы это объясняете и что с этим делать, с вашей точки зрения?Андрей Костин: Во-первых, я объясняю это тем, что наши коллеги подготовили хорошую пиар-кампанию. И всегда ведь вопрос, как поставить, да, действительно, когда вопрос ставят: «Тебе лучше платить меньше или больше?» — любой человек, которого спрашивают, ответит, что, конечно, лучше меньше. И мы говорим о том, что не против скидок, но считаем, что для потребителя, для клиента конкурентность компании, организации, которая предоставляет услуги, ключевая привлекательность должна быть. Вот у нас банки, их около 300 осталось, было несколько тысяч, а в банковском секторе очень большая конкуренция. И даже среди крупных банков она тоже большая, у вас есть выбор: «Сбер», ВТБ, Т-Банк, «Альфа» и ряд других банков, Совкомбанк например. Это работает в плюс для клиента, потому что он может выбрать, во-первых, и качество, и не только, и это ведет к тому, что снижаются тарифы, растут ставки по депозитам. Так вот, мы за то, чтобы была равная конкуренция, в том числе и на этом рынке.А вы считаете, что маркетплейсы способны сломать банковскую систему, перетянуть ее в свои, так сказать, карманы точно так же, как это произошло с товарами народного потребления?Андрей Костин: Я говорил с владельцами, с акционерами крупнейших наших торговых сетей, они тоже приводят пример, особенно в области продуктов питания, что даже в Корее, где наиболее развита экономика маркетплейсов, там продукты питания, допустим, только 18% населения в общем объеме приобретают. Конечно, это доступ к огромному количеству клиентов, и, более того, это большие данные, потому что через анализ покупок клиента на маркетплейсах можно определить его уровень доходов, предпочтений и так далее, что, конечно, будет способствовать проникновению банков сначала в расчеты, потом и в кредитование.Ну конечно, там же можно начать с покупателя, а дальше перейти непосредственно к селлеру и производителю.Андрей Костин: Так и было. Во всех государствах фактически были приняты меры законодательные, которые запрещают или не позволяют маркетплейсам иметь собственные финансовые структуры. Даже в Китае, где они получили развитие, их там потом прижали. Но я не предлагаю прижимать, отменять, заменять. Я думаю, что мы должны подумать о регуляторике, потому что эта часть деятельности маркетплейсов сегодня, честно говоря, особо не регулируется. Я предлагал в свое время ввести один из критериев системной значимости по количеству клиентов. Необязательно иметь определенный капитал, но если у тебя 50 млн клиентов, то по размеру клиентской базы ты можешь быть тоже причислен к системообразующему банку, а это совершенно другие требования, расходы на технологии, на защиту и многие другие вещи, которые применяются, надбавки к капиталу например. Эту тему мы бросили, нужно ее как-то обозначить, что она существует, потому что закон по маркетплейсам принимался, я помню, впопыхах, и даже на замечания Центрального банка сказали: а давайте потом их допишем, сейчас не время, надо какую-то регуляторику ввести. Вот сейчас пришло время, чтобы эта регуляторика коснулась в том числе и финансовой деятельности. Давайте посмотрим без эмоций. Вот произошел такой публичный всплеск при постановке вопроса — хорошо ли скидки или плохо? Конечно, хорошо, но понятно, что скидка прямо в цене товара более предпочтительна, чем какой-то кешбэк, который где-то как-то существует и так далее. Поэтому, я думаю, надо в спокойное русло это перевести. Тема обозначена, депутаты слышали об этом, Центральный банк вовлечен, правительство тоже.А вот вы бы лично или, скажем шире, банковское сообщество согласились бы на такой принцип, что маркетплейсы не занимаются финтехом, а банки не занимаются торговлей?Андрей Костин: Ну я не знаю, давайте посмотрим. Я пока так вот не готов. Банки-то и не будут заниматься, я думаю, торговлей.Ну почему? В принципе, попытка у «Сбера» была.Андрей Костин: Ну да, я не буду комментировать попытку.Ну, я говорю про банковское сообщество в целом.Андрей Костин: У конкурента попытка была, и тогда Центральный банк тоже нервничал, потому что большие инвестиции были в непрофиль, но на самом деле, конечно, это спайка мощная.Хорошо, теперь чисто банковская тема. Вот Эльвира Сахипзадовна Набиуллина не так давно сказала, что с антифродом перегнули палку. Действительно, мы огромный имеем фидбэк от людей, их много, которым блокируются карты. И самое неприятное, что месяцы уходят на то, чтобы их разблокировать, даже если они просто попали, как говорится, боком в какие-то подозрительные схемы, не будучи их участниками. У нас таких историй много. Люди теряли бизнес на этом, потому что что такое сейчас — жить без электронных платежей? Оказывается, невозможно вообще.Андрей Костин: Я вам скажу отчасти, что происходит. Я недавно разговаривал с самыми главными людьми в нашей судебной системе, и я говорю — послушайте, у нас за последнее время произошел очень серьезный крен в сторону того, что ответственность за фрод даже там, где он произошел абсолютно не по вине банка, суды встают на сторону потерпевшего. Они говорят, да, мы так и будем делать, потому что люди важнее. Поэтому что получается: даже в ситуации, когда человек пришел в банк по своей воле, взял кредит, снял со счета, перешел улицу, перешел в другой банк, подошел к автомату и отправил деньги кому-то куда-то, очень часто говорят — да, банк виноват. Я говорю — а почему? Потому что очень быстро кредит выдали. И даже в этих случаях сегодня есть такое направление, что и общественное мнение, и судебная система встают на сторону потерпевшего, и это, конечно, создает у банков дополнительную озабоченность, что, что бы ни случилось, ты всегда будешь во фроде виноват, и поэтому лучше перестраховаться, потому что здесь тебя никто не обвинит. Ну, закрыл. Закрыл, значит, пострадал клиент, да, ну, подождет там сколько-то, откроем, зато точно проверим, допустим, что это не фроды, и нас потом не обвинят и ответственность, в том числе материальную, на нас не возложат. Мы, кстати, очень часто оплачиваем в таких ситуациях, возвращаем деньги. Мне недавно звонил один товарищ из Германии, говорит: у меня в Deutsche Вank все деньги украли. Я говорю — не дергайтесь, вернут. Вернули, да, потому что там банк виноват был. Он говорит — я никогда не пользовался этим мобильным приложением, а там списали по мобильному приложению. Поэтому я думаю, что отчасти из-за этого. Я сам ругаю своих сотрудников, когда такие истории происходят особенно.Ну они системно происходят. Дело в том, что ругай не ругай, а сотрудники исполняют правила. Правила такие, что заблокировать легко, разблокировать почти невозможно.Андрей Костин: Согласен, согласен. Нет, разблокировать тоже надо легко, для этого должны быть процессы правильные. Но я вот повторяю, мне кажется, что в последнее время это усиление связано с тем, что правда всегда, что бы ни случилось, оказывается не на стороне банка, к банку сочувствия нет. Банк иногда работает слишком быстро, и я отчасти с этим согласен. Поэтому период охлаждения, который ввели, я его поддерживаю. Человек берет кредит, это серьезное, в общем-то, решение в человеческой жизни должно быть. А когда он за три минуты получает там, это неправильно, он должен подумать, посмотреть, может, вообще кредит ему не нужен. Зачем? Вот, ну это в погоне за конкурентными выигрышами банки дошли до того, что считают, что три минуты хорошо, а пять минут плохо.А это, кстати, никто не критикует. А вот блокировки вызывают критику, потому что, если человек продал крипту, у него автоматом после этого блокируется карта на полгода. У нас масса таких историй.Андрей Костин: Ну на полгода — нет, думаю, что мы разбираемся быстрее, но тем не менее.Вы не разбираетесь, и никто не разбирается. Разбираться надо, надо искать МВД по всей стране, отделение полиции, которое возбудило дело. Я хотел спросить после заявления Эльвиры Сахипзадовны на этот счет, происходит ли какой-то процесс корректировки?Андрей Костин: Ну и я думаю, что реакция поступит, конечно. Ну есть же предел возможностей тоже, что мы можем сделать, чего не можем сделать.Про фондовый рынок, о котором очень много говорят, в том числе на самом высшем уровне, на форуме «Россия зовет!», мы ожидаем в какой-то перспективе снижения ставок — и ключевой, и по депозитам? Рыночно, естественно, это должно отражаться в росте фондового рынка. Насколько, на ваш взгляд, вкладчики банков — средние, крупные и мелкие, которые большими ставками депозитными привлечены, готовы в процессе снижения ставки переходить на фондовый рынок? Насколько этот процесс будет интересным, крупным, заметным в следующем году?Андрей Костин: Вчера у нас даже на панели поспорили: вроде бы нет оттока от брокеров в банковский сектор, но и прироста особого нет. Ну вы сами частично ответили. Конечно, сегодня есть очень стабильный доход в виде высоких ставок по депозитам, плюс к этому добавляется растущий курс рубля, что особенно привлекательно для населения. И третий фактор, который работает в пользу депозитов, — это серьезная геополитическая обстановка. Вы видите, что рынок подвижен очень и движется от каждого заявления, каждого чиха на политическом уровне то вниз, то вверх, то вниз, то вверх.Диапазон уже не такой большой, он примерно в одном коридоре.Андрей Костин: Но он все равно нервный. Конечно, мы верим в то, что когда-то закончатся боевые действия. Тогда, на мой взгляд, стоимость акций должна просто в разы прыгнуть. А если будет когда-то открыт доступ иностранным инвесторам, то он уйдет еще выше. Но в краткосрочной, может быть, среднесрочной перспективе простой гражданин, который не особенно хочет ежедневно заниматься управлением деньгами и прочее, может вложиться в депозит и спать спокойно, потому что это сегодня самое спокойное. Но жизнь показывает, что у нас все-таки народ не оставляет усердий, хотя, к сожалению, не удается никак решить вопрос замороженных денег наших граждан за рубежом. Мы очень активно этой темой занимались, хотели сделать своп, разрешить менять наши вклады на их, но, к сожалению, западные регуляторы не проявили большого интереса. «Дом.РФ» показал, что спрос есть и на IPO, и на покупку небольших пакетов или пакетов государственных компаний. Минфин обещал к 2030 году 1 трлн рублей приватизировать, в следующем году вроде бы семь компаний, правда, не раскрывают пока кого, поэтому рынок живой, живет, но все равно энтузиасты есть, желание есть. Большую роль, на мой взгляд, играют дивиденды. Вот нам долгое время не давал ЦБ платить дивиденды. Вот в прошлом году мы добились разрешить выплатить высокие очень дивиденды, это сразу, конечно, привлекло большое внимание. Мы в этом году на SPO имели очень большой спрос. У нас были якорные инвесторы, мы от них отказались, решили, что нам это не нужно, и вышли на рынок, собрали крупнейшее в Европе в этом году SPO объемом 84 млрд рублей, поэтому рынок есть, рынок живет, рынок будет жить. Значит, нам нужно больше хороших компаний выводить на рынок — и частных, и государственных. Они пользуются, конечно, спросом, даже продажа миноритарных пакетов, но полной приватизации крупных государственных компаний я не ожидаю сейчас, по-моему, такого тренда нет. Задача поставлена, да, без иностранных инвесторов трудно, все-таки огромные деньги приходили и сейчас могут прийти не только из Америки, но инвесторы пока все равно побаиваются. Нужно искать возможности. Мы, по-моему, в 2013-м или в 2011 году размещали акции на SPO, 0,5 млрд долларов вложили катарцы, 0,5 млрд долларов вложили азербайджанские суверенные фонды, и 700 млн долларов вложил норвежский фонд. Ну вот арабские страны сейчас вложили бы, но побаиваются, тем более банк санкционный. Да и на другие они сейчас смотрят внимательно, изучают, но пока больших инвестиций в финансовые инструменты не делают. А ведь это потенциально огромный рынок для нас, и надо с ним работать, потому что время придет, и арабские деньги могут пойти на наш фондовый рынок, это очень сильно укрепит его, и, в общем-то, будут дружественные деньги, что тоже немаловажно.Напоследок тема, которая тоже обсуждается всеми, что в этом году абсолютно все — Минэкономики, ЦБ, все рыночные аналитики — поголовно все не угадали или не смогли правильно спрогнозировать динамику курса рубля, он обманул абсолютно всех. И вот простой вопрос: как вы думаете, в итоге эти все экспертные оценки все-таки возобладают или пора их похоронить и такой курс рубля с нами надолго? Вообще, как рубль мог не послушаться всех — Минэкономики, ЦБ, всех крупнейших банков? Когда он укреплялся, все говорили: ну нет, ну вот сейчас пройдет немножко времени…Андрей Костин: Понимаете, сегодня, честно говоря, мы не очень понимаем, как курс свободный останавливается.Если он не слушается всех вместе, всего рынка не слушается и регуляторов…Андрей Костин: Или рынка нет, вот в чем дело. Где рынок? Раньше была биржа.Ну юань как минимум биржевой.Андрей Костин: Так юань китайцами регулируется. У нас валюты такие, как юань или рупия, не являются свободными.Курс рубля сейчас регулируют китайские регуляторы?Андрей Костин: Понимаете, в том-то и дело. А с долларом я даже не пойму, да, есть какие-то транзакции банковские, какие-то расчеты… У нас нет сегодня рынка для этого. У нас доллар этот действительно никому не нужен, все боятся. Население боится, что там американцы поменяют, компании боятся, что их заморозят тоже. Нет сегодня этого рынка, и в этом плане, может быть, и нам следует подумать о каких-то других способах установления курса рубля к доллару, от чего у нас зависит бюджет, в частности. Но мы продолжаем как последователи лучших либеральных экономических теорий искать свободный рынок, а вот нет рынка. Нам запретили торговать долларами, нам запретили рассчитываться в евро, но мы пытаемся какой-то установить курс рыночный, который сегодня отсутствует. Вот и получается такой, какой есть, потому что импорта нет, Центральный банк продолжал продавать валюту.Ну сейчас, кстати, перестанет.Андрей Костин: Перестал, лучше золото.А курс доллара к рублю все равно 77-78.Андрей Костин: Сейчас еще доходы бюджета сократятся от нефти, потому что дисконт идет уже к 30%, это должно подействовать в сторону ослабления рубля так же, как и приостановка продажи. Вот эти два фактора все-таки могут привести к тому, что доллар достигнет 90 рублей и, может, чуть больше. Нет, лучше этого не прогнозировать.Знаете, из приятного, весь бизнес сообщает нам, что за этот год резко упала стоимость расчетов с Китаем и вообще все нормализовалось: и сроки, и комиссионные там сводятся теперь к 2-3%. Вот два года все было сложно, а в этом году все стало хорошо. Это действительно так и благодаря чему?Андрей Костин: Ну, благодаря, конечно, ВТБ, какой ответ-то может быть.В том числе благодаря ВТБ, как мы знаем, но агенты тоже понизили комиссионные, у них все быстро стало ходить, так что конкуренция есть для «ВТБ Шанхай» тоже.Андрей Костин: Нас тогда, конечно, критиковали, но посмотрите, вот когда у вас 1300 клиентов, а работает несколько десятков человек, получается там 25 тысяч заявок сразу. И вот что делать? Значит, надо найти людей в Китае, в Китае сложная процедура открытия счетов, там надо, чтобы лично приехал клиент. И вот мы с 1300 в 2022 году до 50 тысяч клиентов прошли путь, в 40 раз увеличив в клиентскую базу. Это, конечно, большие усилия были и финансовые, и главное, что человеческие ресурсы. Понимаете, мы создали совершенно другой банк, совершенно другого размера и сегодня обслуживаем 30% товарооборота. И да, хорошо, что была конкуренция, и мы тоже это понимали. Невзирая на все санкции, мы работаем с другими странами сейчас, с крупными нашими торговыми партнерами, чтобы ситуацию как-то сгладить, но, к сожалению, давление не ушло со стороны американской администрации. Они вроде так, с одной стороны, немножко перестали ездить по всем странам и душить, но нет-нет, да какие-то действия предпринимают. Поэтому финансовый сектор остается трудным по расчетам, но вы правы, и мы, и коллеги создали и А7 и прочее, все это работает. Важный вопрос — мы сейчас радуемся тому, что мы сумели QR-код внедрить во Вьетнаме, потому что для граждан была как раз сегодня ситуация тяжелая, и вот надо добить тему с Китаем, чтобы наши граждане, которым сейчас не требуется виза, могли спокойно ездить и расплачиваться. Вот эта проблема еще остается по ряду стран, будем над ней сейчас трудиться.Есть китайский аналог SWIFT, они технически запустили какое-то взаимодействие, я забыл его название.Андрей Костин: Ну, они не очень туда допускают наши банки, потому что там среди акционеров западные компании финансовые и банки, поэтому они опасаются. Возможности все для взаимодействия есть. Мы давно говорим, у нас есть внутренний канал общения, нам нужно только дальше работать. Но китайские банки с нами работают, там есть банки региональные, вот я встречался с одними, они говорят: мы вообще паспортов иностранных не имеем, за границу не выезжаем, мы все коммунисты, мы все не любим Америку, для нас попасть в санкции за работу с вами — это одно счастье будет, готовы работать. Но Народный банк Китая их почему-то в этом усердии не поддержал пока, но, может быть, в будущем все.
Андрей Костин: рыночного курса рубля нет, есть курс юаня, а юань и рупия — не свободные валюты
